Блестит луна в потоках света нежно. Сверкают звёзды в голубизне небес глубокой. Небесный свод загадочен, таинствен. Спустилась тишь задумчиво в леса. Стоят они красой небес любуясь. И по земле идёт дыханье свежей и бодрящей осени. Древа стоят в задумчивости, трепете, что вот уж скоро их наряд сорвёт, тот ветер-озорник, что бродит в эту пору здесь. Здесь нет осенней прелести опавших листьев, когда они кружася застилают ковром своим леса, дорожки, скверы. Лишь только ветер властно прилетит, сорвёт листы, не дав им цвет свой изменить в осенний, и будет он таков; он улетит озорничать в других местах.
Сейчас потоки света осветили горы, блестнув ещё недавно на морской волне. В сиянии луны видны те горы, что с детства стали дороги, знакомы. В их очертаньи нежность есть и горечь: печаль глубокая и лёгкость летних дней. Тут вспомнится на фоне сосен обычный день и пастбище вдали. И вдруг всё это оживёт так точно, ярко, как будто происходит на яву. И станет сладко-горестным напоминаньем о тех былых днях детства моего, ушедших в прошлое далёко, но всё-ж живущих в сердце глубоко.
Комментарий автора: Мои размышления, воспоминания о любимом городе, в котором я в детстве жила.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Феноменология смеха - 2 - Михаил Пушкарский Надеюсь, что удалось достичь четкости формулировок, психологической ясности и содержательности.
В комментарии хотелось бы поделиться мыслью, которая пришла автору вдогонку, как бонус за энтузиазм.
\\\"Относительно «интеллектуального» юмора, чудачество может быть смешным лишь через инстинкт и эмоцию игрового поведения.
Но… поскольку в человеческом обществе игровое поведение – это признак цивилизации и культуры, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, каким бы интеллектуальным и тонким оно не было. Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума, но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет. И это одна из главных причин, без которой объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума». Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то, что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом (гротеск - это интеллектуальное чудачество)\\\".
